В 60-70 годы в Комрате и Чадыр-Лунге не было, пожалуй, ни одного частного двора, в котором не росли шелковицы — именно на этих деревьях особенно хорошо растут и развиваются личинки тутового шелкопряда. А на загородных просторах и вовсе выращивались целые шелковичные сады, где размножали личинки шелкопряда и потом из коконов «добывали» уникальные тончайшие шелковые нити.
В Комрате и Чадыр-Лунге в прошлом веке довольно долгое время работали коконосушилки, куда свозили сырье со всех окрестных сёл.
По воспоминаниям некоторых старожилов, Чадыр-Лунгская коконосушилка была одним из лучших предприятий на юге Молдавии, а в рабочий процесс были вовлечены не только непосредственные работники, но даже школьники во время летних каникул.
Исторически, производство волокна из коконов тутового шелкопряда было одним из исконно гагаузских занятий, наравне с ковроткачеством. И если в ковроткачестве и в производстве полотна для пошива одежды в основном использовали хлопковую или шерстяную пряжу, то нити из шелка-сырца использовали для ручного производства головных уборов (шалинка, басма), декоративных носовых платочков, изысканных рушников, помолвочных полотенец («года пешкири»), наволочек, скатертей и прочих предметов быта, назначение которых было скорее декоративным, чем утилитарным.
Интересный материал: Забытые традиции. Роль платка и басмы в жизни гагаузок прошлого
Немного познавательной информации и интересные фотографии на эту тему можем найти в блоге Чадыр-Лунгского историко-этнографического музея, информацию подготовила директор учреждения Стефанида Стамова.
О том, что гагаузки на юге Бессарабии производят уникальные ткани из шелка, стало широко известно после большой сельскохозяйственной выставки, прошедшей в Кишиневе в далеком 1889 году. На этой выставке как раз и были представлены уникальные гагаузские шелковые «года пешкири» ручной работы.
Для выращивания коконов требовалось просторное и теплое помещение, в котором располагались стеллажи из стеблей камыша, выстланные бумагой. На бумагу высеивались кладки яиц тутового шелкопряда. Через 2-3 дня появлялись гусенички. Вот их-то и кормили листьями шелковичного дерева. Гусенички росли в течение недели, а потом засыпали на три дня. В это время помещение убирали и проветривали.
Такой цикл повторялся несколько раз. В конце цикла на стеллажи укладывались ветки, к которым прикреплялись выросшие гусеницы, начинавшие оплетать себя тончайшими шелковыми нитями, превращаясь в коконы.
Лучшими считались коконы, в которых куколка свободно перекатывалась. Определенное количество коконов оставлялось для дальнейшего размножения, остальные сушились в печах при определенной температуре. Важно было успеть высушить коконы до того момента, как насекомое превратится в бабочку и прогрызет кокон, чтобы покинуть его.
Высушенные коконы погружались в большой казан с водой, которую кипятили до того момента, как от кокона начинали отделяться волокна шелка. Этот момент определялся знатоками при помощи деревянных палочек, которыми водили по воде.
Если волокна начинали приставать к палочке, значит, сырье было готово к использованию.
Шелковое волокно моталось вручную. Процесс был трудоемким, сложным и очень ответственным. В каждом селе были свои мастерицы-шелкомотальщицы. Если работы было много, коконы отвозили в специальные мастерские и мотали при помощи специальных машин. Такие мастерские находились в Комрате, Вулканештах и Болграде. А коконы, выращиваемые на Чадыр-Лунгской коконосушилке, отправлялись на Бендерский шелковый комбинат.
В ХIX-м веке правительство Бессарабской губернии уделяло особое внимание развитию шелкопрядения, в школах даже велись специальные уроки для девочек, которые в будущем становились умелыми мастерицами и вносили свой вклад в развитие отрасли.
По воспоминаниям жителя Чадыр-Лунги Николая Тукана, местный колхоз в те годы располагал аж тремя тутовыми плантациями, а сырье, получаемое в процессе производства, направлялось на шитье парашютов.
Жительница села Томай Вера Чимпоеш рассказала: «Помню, в те годы разведением шелкопряда занимались все. В нашей сельской школе не хватало помещений, поэтому три класса, в том числе и наш класс «нулевиков», разместили в свободном здании на территории детсада (микрорайон Ботна, Томай). Запомнились волнистая, с большой дырой сбоку, школьная доска между двух небольших окон; печь, которую топили с нашей стороны. А летом в этих помещениях на деревянных стеллажах колхозники выращивали шелкопряд. Приходилось помогать собирать для этих обжорок листья шелковицы».
(Продолжение следует)
Это архивный материал. Он вошел в мой авторский сборник “Мы – гагаузы. непридуманные истории”.
Превью: google
