Первую часть читайте по ссылке
Вторую часть читайте по ссылке
Третью часть читайте по ссылке
Четвертую часть читайте по ссылке
Пятую часть читайте по ссылке
Шестую часть читайте по ссылке
КИНО
Еще одно увлечение зажглось в этом неугомонном сердце.
В начале 70-х годов прошлого столетия кинофильмы привозили в клуб всего несколько раз в год, и воспринимались они бешалминцами, как чудо. И этим чудом вдруг занялся их земляк!
На гонорары, полученные за издание своих книг, он купил киносъёмочный аппарат, проектор, магнитофон и с помощью этой нехитрой техники снял более 40 короткометражных фильмов.
Сам писал сценарии, сам был режиссером, оператором, монтажёром. А играли в них односельчане. С их помощью Кара Чобан воссоздал на экране народные обычаи гагаузов.
В некоторых короткометражках он снялся сам, высветив еще один свой дар – драматического артиста. И этот дар абсолютен. Дмитрий Кара Чобана мог бы стать настоящей кинозвездой, если бы занялся профессиональной актерской деятельностью.
Я всю жизнь интересуюсь кинопроизводством, училась на режиссера, хорошо знаю мир закулисья, сама бываю занята на съёмках, потому могу профессионально судить о произведениях кино. Карачобановские простые сюжеты западают в душу всем, сразу и навсегда. Его киносерия «Гагаузские новеллы», поставленная по собственным рассказам – шедевр. Миниатюры рассказывают о жизни гагаузов ярче научных трудов.
Одна из новелл – изюминок «Пара постолов» («Бир чифт чарык») – о сироте, которого вместо односельчанина отправили на службу в румынскую армию и обещали расплатиться за это новыми постолами. Пройдя через много страданий, дедовщину и казарменные издевательства,
парень, наконец, возвращается домой, где его снова ждёт удар – вместо новой обуви ему вручают старые, изношенные лапти.
Настолько пронзителен и по-чаплиновски гармоничен Кара Чобана в этой роли, что можно сотни раз смотреть это кино и снова будет мало.
НАСТАВНИК
… В молодости я четко определила для себя свой путь. Он вел в недра журналистики. А начало этого пути я прошла рядом с мудрым наставником и большим другом. Стремясь к более полному с ним диалогу, я записывала его рассказы, читала по его рекомендации книги, искала темы, коллекционировала слова – старательно училась всему. Огромными, вопрошающими глазами вглядывалась я в мир тогда. И благодаря Дмитрию Николаевичу, находила ответы на многие сложные вопросы. А он, оказывается, не всегда их находил. И проживал самый горький отрезок своей жизни.
ПОСЛЕДНИЙ ВИЗИТ
Помню его последний визит в редакцию. Не прошёл тогда он в мой кабинет, а разместился в кресле у приемной редактора. Сидел не шевелясь, долго, молча, отрешённо. Бледность, худоба, впалые щеки, погасший взгляд…
– Случилось что?
– Заметно?
– Вы смертельно бледны.
– Бывает, так себе надоешь, девочка, что и смерть не страшна…
Заметив мой испуг, он извинился и добавил, что пошутил.
Я с волнением следила за его бесконечно усталым лицом. Говорила с ним, тормозила, держала за руку. В нем так и не проступили привычные живость, внимание, ясность. Посидев еще какое-то время в задумчивости, он так же неожиданно, как пришел, поднялся и растворился в пространстве.
Вот так мы и покидаем друг друга в часы страданий, отгораживаясь безмолвием, полагая, что в другой раз уж обязательно…
НЕ ОБЕРНУЛСЯ
Еще только раз я видела его. Быстро шел по нашей городской улице – седой задумчивый человек, в криво застегнутом пиджаке, с взъерошенными волосами и отсутствующим взглядом.
Я его окликнула. Он не обернулся. Видимо, даже не услышал.
Я хотела обнять…
Я хотела сказать…
Я хотела кричать на весь мир, какую радость приносит людям его талант.
Как он всем нужен.
И как важен для меня. Но он… не остановился, а я не догнала.
Стояла и в отчаянии смотрела на согнутую, беспомощную, одинокую спину удаляющегося человека, который не захотел больше разговаривать. Он задумал иное. А когда он что-то задумывал, то исполнял …
Он позвал к себе смерть. Почему?
Кто знает…
Может от усталости, опустошения, горечи?
Может от сознания душевной полноты, дошедшей до такой степени завершенности, что каждый следующий день – упадок.
А может от боли, потерь, мрака…
В тот день в больнице умирала его жена…
УШЁЛ
Дмитрий Кара Чобан ушёл из жизни на второй день после смерти своей супруги Зинаиды Николаевны. Хоронили их вместе. В одной могиле. Хоронили всем миром. Всем народом.
Пришли даже те, кому при жизни он не нравился, кто завидовал или не понимал яркости таланта.
Ушёл Кара Чобан …
И было тихое, всеобщее. народное горе.
Я шла за гробом и плакала навзрыд. Вместе с ним уходила моя молодость, радость творческих встреч, моя идиллия дружбы, нежность общения, мир на двоих.
Нам всем не хватает его мудрости, обаяния, души. Дмитрий Кара Чобан сделал всё возможное, для того, чтобы разделённое, разрозненное население со слабой информацией о своей истории, собралось в одно духовное целое, называемое народом.
Сейчас мы в этом снова нуждаемся.
ПЕСНЬ ИЗ ПОДНЕБЕСЬЯ
Новые поколения читателей приняли его. Не только за доступность изложения, не только за красоту родного языка, за прекрасные образы, шуточки и фокусы, на которые горазды его герои. Он задел сами корни народные, добрался до их нервных окончаний. Больно?
«А больно – значит живы, а живы – так подымайтесь, беритесь за ум и собирайтесь на НАРОДНУЮ службу, хватит обходиться только хлебом да зрелищами, плодить безродностъ и бесславность, где-то у всех должна быть память, вера, надежда, любовь, добро, – прислушайтесь к ним и сохраните себя, сохраните культуру, историю, генетический код народа, традиции. Культуру нельзя опускать до
среднестатистического уровня, нужно народ поднимать к культуре. Культура и искусство должны быть ведущими в жизни людей, они спасут душу каждого”.
Такова карачобановская песнь, и она по-прежнему звучит, но теперь уже из поднебесья.
Автор: Анна Харламенко
