Каждый день определенной группой людей проводились сборы зерна. Если кто-то не сдавал норму, их дома подвергались тщательному обыску. Описывали и обыскивали не только дома, но и подвалы, сараи, другие хозяйственные постройки. Забирали всё, оставляя людей без единого зернышка, без куска хлеба.
Степанида Дулоглу, жительница Чишмикиоя, вспоминает те страшные дни с горечью в голосе. “Вот и наступил голод,” — говорит она, задумчиво глядя вдаль. “Мы росли без отца. Мама делала всё, чтобы мы выжили. Ей удалось спрятать немного ячменя и ржи. Она вручную молола это зерно и пекла лепёшки. Это была единственная еда.”
Семья Дулоглу жила рядом с кладбищем. Каждое утро, отправляясь в школу, Степанида и её братья видели страшное зрелище: огромная яма на краю кладбища, напоминающая силосную, наполнялась телами умерших от голода людей. “Каждый день, когда шли со школы, видели, как привозили трупы и кидали их в эту яму,” — вспоминает она. “Среди умерших были и дети, и взрослые. В чём нашли их, в том и привозили, и хоронили.”
Эти воспоминания врезались в память Степаниды на всю жизнь. Её голос дрожит, когда она рассказывает о тех ужасах. В её глазах отражается боль, которая, несмотря на прошедшие десятилетия, не ослабла.
История её семьи — это история стойкости и невероятной силы духа. Мать, несмотря на все трудности, сумела сохранить жизнь своим детям, спрятав драгоценные крохи зерна и превратив их в скромные лепёшки, которые стали их спасением.
Голод 1946-47 годов стал одной из самых трагичных страниц в истории Чишмикиоя и многих других сёл. Он оставил неизгладимый след в сердцах выживших, и их истории должны служить напоминанием о том, насколько важна человеческая стойкость и взаимная поддержка в самые тяжёлые времена.
