Предисловие. Знакомство
Меня зовут Ната Чеботарь. Я журналист, из 20 лет работы в профессии более 15 лет занимаюсь гагаузской тематикой и пишу материалы на эту тему. В основе моих публикаций лежит личная исследовательская работа, которую я провожу, используя архивные исторические сведения и документы, публикации именитых научных сотрудников, писателей, авторов; при поиске дополнительной информации я активно общаюсь с сотрудниками музеев, библиотекарями, при необходимости – с преподавателями истории культуры и традиций гагаузского народа. Но самый ценный мой источник информации – это простые люди, пожилые жители нашей автономии, старожилы, наши бабушки и дедушки – именно они сейчас являются хранителями исконно гагаузских обычаев, традиций, суеверий, ритуалов, поэтому любой свой материал я начинаю с разговора со старожилами.
Мне кажется, это очень важно – сохранять и передавать дальше информацию, которая связана с нашими предками, народом, нацией. Тем более важно, что мы с вами относимся к национальным меньшинствам, а это значит, что именно на нас сегодня лежит ответственность за то, что будут знать о своих предшественниках будущие поколения, их дети и их внуки. Поэтому я пишу на гагаузскую тематику и планирую делать это столько, сколько будет необходимо.
В этой публикации хочу познакомить наших подписчиков и читателей с выдержками из большого исследования исследователя и гагаузоведа Андрея Шабашова (ныне покойного) «Гагаузы: система терминов родства и происхождения народа». Этот фундаментальный труд можно найти в библиотеках Гагаузии и ознакомиться с ним лично. Хотя книга довольно объемная, это того стоит. Каждый, кто интересуется историей своего народа, найдет в ней массу интересной информации.
Кое-что из приведенной ниже информации мне было известно и ранее, по рассказам моей бабушки и мамы (которые для меня всегда были моими личными первоисточниками в таких случаях), но в исследовании Андрея Шабашова есть некоторые нюансы и особенности, о которых мне не было известно. С радостью делюсь.
Кто такие «саадыч» и «куми» и кто ими может стать
Поскольку кумовство у гагаузов носит строго наследственный характер, крестные родители на крестины берут одного своего ребенка, мальчика, который оказывается на 10–15 лет старше новорожденного и который в будущем, вместе со своей супругой, станет ему кумом, если новорожденный — мальчик, поскольку кумовство у гагаузов передается по мужской линии. Таким образом, у гагаузов кумом обычно является сын крестных родителей жениха, а кумой — его жена. Соответственно, крестными родителями ребенка становятся кумовья его биологических родителей. Это правило нарушается в том случае, если дети крестных родителей не успевают вступить в брак до того, как это сделают крестные дети, в этом случае сами крестные родители становятся кумовьями своим крестным детям, таким образом, происходит «скос поколений» при наследственной передаче крестного родства.
В сущности, для гагауза в одну категорию сливаются его крестные родители, их родители, кумовья, их дети, поскольку все они — ближайшие родственники между собой и представляют обычно одну, живущую вместе семью, или близкородственные семьи, поддерживающие между собой самые тесные связи. Все они коллективно являются для него «кумовьями», но делятся на «старых кумовьев» — старших членов данной группы кровных родственников и «младших кумовьев» — их детей и внуков. Следовательно, кумовство носит не только наследственный, но и, в известном смысле, коллективный характер.
Что можно и чего нельзя саадычам и куми
«Кумовство у гагаузов так же, как и у болгар, бывает наследственное, то есть кум (саадыч) выбирается навсегда и крестит в семействе всех детей от первого до последнего, а умирая, передает свое право одному из своих сыновей, за неимением же таковых — дочери. Но передать свое право крестного жене он ни в коем случае не может, это было бы, по мнению гагаузов, даже грешно. То же самое относится и к куме: она так же не может передать свое право крестить своему мужу, а только своим детям. Гагаузы чрезвычайно высоко ценят свое право кумовства и потому, в случае его нарушения кем-либо, не останавливаются даже перед судом, чтобы его восстановить. К перемене своего кума гагауз прибегает чрезвычайно редко и то только в крайнем случае. Единственным уважительным предлогом для этого считается смерть двух или трех крестников подряд. Если дети в каком-либо семействе очень часто умирают, то тогда, по мнению гагаузов, нет иного способа помочь горю, как переменить кума или взять на воспитание чужого ребенка», – пишет Андрей Шабашов.
Саадыч пользуется в семействе гагаузов большим почетом: при всякой встрече с ними и с кресницей, где бы она ни случалась, крестники должны подойти и приложиться им к ручке.
Известная легенда о происхождении Млечного Пути (Саман Йол — соломенная дорога) передается так: будто бы Бог сохранил на небе на вечные времена в назидание человеку «соломенную дорогу», по которой один крестник тащил солому, украденную у крестного отца. «Это страшный грех, — говорят гагаузы, — даже собаку саадыча нельзя палкой ударить, не то чтобы красть у него что-нибудь».
Почему право быть саадычом передавалось только по родственной линии
Основной причиной того, что право быть саадычом передавалось по родственной линии, была многодетность, — кумовья не в состоянии были, по материальным причинам, выполнять эту роль для большого числа [посторонних] людей, так как она предполагает значительные расходы, а также другие обременительные обязанности. В этом случае, с обоюдного согласия, отец и мать ребенка могли выбрать для своих детей других крестных родителей либо потенциальные крестные родители передавали свое право каким-либо своим родственникам, нарушая, таким образом, наследственный характер данного института, говорится в исследовании Шабашова.
Другой причиной для нарушения наследования могла быть бездетность крестных родителей или отсутствие у них мужского потомства. В последнем случае, если мужья дочерей крестных родителей не хотели венчать потенциальных кумцов своей жены (по причине наличия у них своих наследственных кумцов), последние были вынуждены выбирать себе кумовей из других семей, хотя крестная мать и оставалась у них прежняя. Иногда (исключительно редко) причиной будущей смены крестных родителей и кумовей являлась крупная ссора между семьями, находящимися в духовном родстве. В этом случае, хотя дети и продолжали ходить на праздники к своим крестным родителям, для следующего поколения выбирались крестных родители из другой семьи.
О самой важной духовной связи
Самой важной духовной связью, по мнению церкви, была та, которая возникала между крестным отцом и крестным ребенком при крещении. Обычай определять попечителя каждому новому христианину появился рано в истории религии. Крестный отец (крестная мать) дает соответствующие ответы от имени ребенка, который еще очень мал, чтобы выразить вслух свое отречение от дьявола и принятие Христа. Церковь требовала крестного попечителя и когда взрослый человек принимал веру, чтобы он служил «духовным отцом» лицу, осуществляющему свое символическое перерождение.
Крестный становился «как родитель» новокрещенному христианину, независимо от своего фактического возраста или семейного положения.
Хотя требовался только один крестный, ранние каноны не запрещали дополнительных крестных. Следовательно, обычай изменился так, особенно в Западной Европе, что определяли по два крестника, по одному обоего пола. Преобладающим мнением в православной церкви было, что правильнее иметь только одного крестного отца или крестную мать, но существовало и более слабо обоснованное мнение, которое рекомендовало, чтобы их было двое. Чтобы предотвратить соблазн кровосмешения, русские иерархи рекомендовали крестному родителю быть одного пола с крестным сыном или крестной матерью.
Ни один канон не запрещал лицу, которое родственно кровно или по браку, получить и дополнительную роль крестного отца или крестной матери. Однако, если отец становился крестным собственного ребенка, он становился кумом для своей жены, и их брак необходимо было расторгнуть, чтобы избежать кровосмешения, пишет Андрей Шабашов. Среди русских было обыкновенным выбирать родственника по крови или браку крестным родителем: прибавление духовной связи считалось усилением уже существующего родства. С точки зрения практичности, кум мог получить ответственность за содержание ребенка, который осиротел. Этот обычай у южных славян был иным. Там родственники по крови и по браку исключались de facto от кумовства, потому что духовная связь отметает другую, существующую по рождению или по браку. Кумовство, кроме того, создавало возможность расширить семейство, введя в него новых родственников, а такая возможность здесь не упускалась.
«В сущности, у гагаузов христианский институт духовного родства наложился на имеющиеся нехристианские социально-родственные нормы, выполняющие, главным образом, функции защиты, материальной и духовной поддержки индивида группой его родственников и «союзников». Причем, чем многочисленнее и шире круг такой группы, тем более застрахован человек от различных посягательств, трудностей и случайностей, столь широко распространенных в жизни людей в патриархально-феодальном обществе. Институт кумовства и крестных родителей был воспринят позитивно, поскольку позволял ввести в число своих союзников и покровителей еще одну семью, а через нее — и родственников этой семьи. Видимо, потому важным было выбирать кумовей не из своих кровных родственников, и так обязанных оказывать помощь, а привлечь к взаимной связи неродной «клан», что в целом достаточно строго и соблюдалось. При этом сугубо христианские функции данных лиц — наставничество в религиозных добродетелях — играли второстепенную роль», – пишет автор.
Термины разнятся, в зависимости от населенных пунктов
Термины духовного родства у гагаузов таковы. Крестные родители называются заимствованными из романских языков словом «нуна», вне зависимости от пола, — и крестный отец, и крестная мать. Те, кого они крестили, являются для них «куми» (крестный сын) и «кумица» (крестная дочь) — лексемы болгарского происхождения либо «кумэтри» и «кумэтра» — молдавского. Кум на свадьбе обозначается термином «саадыч», а его жена — «наша» или «нанашка» (молд.) или «крисница» (болг.) или «кресница» (гаг.). Л.А.Покровская также приводит термин «нанаш» и «нанаша». Она, кроме того, считает, что термином «саадыч» обозначается и посаженный отец, и посаженная мать, сравнивая его с тур. «sagdiç» — «дружка», «шафер».
Интересно отметить, что общим названием для кумовей — посаженных родителей, вне зависимости от пола, у гагаузов Дмитровки является множественное число от «мужского» термина — «саадычлар», а у гагаузов Александровки — от «женского» термина — «нанашлар». Их кумовья, то есть те, кого они венчали, как и крестные дети, называются «куми» и «кумица». В Александровке куми и кумица обозначают только «тех, кого венчали», а крестные дети, и муж, и жена — «кумиджик», уменьшительное от «куми», буквально «маленький кумец». Как было видно выше, в известной степени институт крестного родства и кумовства у гагаузов сливается, потому термины для обозначения крестных родителей могут одновременно обозначать и кумовей.
Автор также отмечает, что почти вся терминология духовного родства гагаузов — заимствованного происхождения, перенятая у болгар и молдаван (или шире — восточно-романских народов), даже единственный тюркский термин «саадыч», учитывая иное его значение у турков, выглядит как турецкое заимствование. Это свидетельствует, по-видимому, об очень позднем распространении у гагаузов как терминов, так и самих отношений духовного родства. Учитывая наличие ряда молдавских заимствований, а с молдаванами гагаузы пришли в тесное соприкосновение едва ли раньше середины-второй половины XVIII в., можно высказать предположение, что этот институт еще в указанное время окончательно у гагаузов не оформился и развивался под действием, прежде всего, соседних народов, где он сложился ранее и приобрел более выраженные и устойчивые формы, заключает Андрей Шабашов.
