Европейский комиссар по бюджету и человеческим ресурсам Йоханнес Хан во время визита в Кишинев для празднования Дня Европы дал интервью журналистам NewsMaker, Jurnal TV, Ziarul de Garda и Moldova 1. В нем он рассказал о финансировании Молдовы Европейским союзом, осеннем референдуме о евроинтеграции, приднестровском урегулировании и пророссийских политиках в Молдове, пишет NewsMaker.md.
«Провести этот референдум сейчас – очень умный шаг»
В Брюсселе обсудили бюджет ЕС. Фонды для кандидатов в ЕС очень важны для Молдовы. Будет ли ЕС финансировать [Молдову] и на сколько?
Мы стараемся охватить почти все аспекты в плане поддержки страны, чтобы она достигла европейского уровня жизни – это сейчас наша главная цель. Речь идет о hard и soft инвестициях.
Если говорить о hard инвестициях, то это, безусловно, инфраструктура, автодороги, железные дороги, связь. Крайне важна энергетика. Вы знаете, что мы уже инвестировали в взаимоподключение [электросетей Молдовы и ЕС]. И есть еще несколько проектов, которые находятся в стадии разработки, так что, по крайней мере, в следующем году Молдова должна стать более энергонезависимой. Но речь также идет об инвестициях, которые мы делаем во всей Европе – в связи с «зеленым переходом», а также для избавления от зависимости от российского газа. Это означает инвестировать в производство возобновляемой энергии везде, где это возможно.
Другая область – это soft skills. Важно инвестировать в образование. Также важно инвестировать в экономику. Мы только что встречались с министром экономики по поводу перспектив роста страны. Речь идет о том, чтобы привлечь иностранных инвесторов, а также убедить инвестировать местных.
Мы понимаем, что нынешние обстоятельства не очень благоприятны, потому что люди боятся, что могут возникнуть дополнительные угрозы. И мы обсуждали возможности преодоления этих опасений путем предоставления, например, гарантий инвесторам на случай, если они рискуют потерять инвестиции, что они каким-то образом получат страховку или компенсацию. О суммах я пока ничего не могу сказать, потому что это зависит от переговоров, хода событий, потребностей. Но чем больше страна продвигается вперед, тем больше она получает.
Коррупция остается проблемой для Молдовы. Какие у вас есть гарантии для того, чтобы убедиться, что средства, которые получит Молдова, используют по назначению?
Во-первых, у нас очень тесное сотрудничество с посольством, делегацией [ЕС в Молдове]. У нас есть персонал, который следит за реализацией проектов, в которых задействованы европейские деньги. Есть Olaf (Европейское бюро по борьбе с мошенничеством – NM), который имеет право вмешаться, если что-то идет не так. Есть много механизмов в этом отношении.
Во-вторых, и это даже более важно, поскольку это также касается будущего, – для нас чрезвычайно важны верховенство права и функционирование судебной системы. Именно поэтому мы уделяем этому так много внимания в преддверии «зеленого света» для переговоров о присоединении [Молдовы к ЕС]. Я знаю, что президент и ее команда очень стремятся к этому. И я думаю, что основная проблема сегодня заключается в том, чтобы найти квалифицированных и честных юристов, судей, прокуроров. Это сейчас одна из самых больших проблем для госучреждений и правительства страны. И мы готовы помочь им всем, что необходимо и возможно. Я думаю, что это ключевой элемент гарантии, что деньги тратят с умом и эффективно.
Много говорится о том, что Молдова как страна-кандидат получит доступ к европейским фондам. Хотелось бы узнать, сколько именно денег сможет получить Молдова?
Сейчас мы предоставляем около €100-€120 млн в год из обычного бюджета. Кроме того, мы предприняли несколько дополнительных усилий. Например, когда мы поддерживали население, чтобы компенсировать им высокие счета за [энергетические ресурсы]. Но это, если хотите, разовые меры, которые необходимы для помощи стране в очень трудной ситуации. Помимо этого, кроме обычного бюджета, у вас, конечно, есть доступ к программам (Erasmus, Horizon, Digitial Europe и другие – NM). Наконец, у нас есть многолетняя программа финансовой помощи на сумму €300 млн. Насколько я знаю, еще должны выделить около €120 млн.
После начала переговоров о вступлении сумма существенно не изменится. Изменения будут после присоединения. Но мы пытаемся немного изменить структуру выплат по сравнению с тем, как было раньше. Потому что сегодня вы получаете сумму Х как страна, не вступившая в союз. А как только вы вступаете в ЕС, происходит большой скачок, и вы получаете гораздо больше денег. И это всегда создает проблему для страны, которая должна эти деньги освоить. Несколько лет назад возникла идея мягкого постепенного вступления. То есть после завершения переговоров должно пройти от одного до двух лет, прежде чем страна действительно присоединится к ЕС. Потому что в этом промежутке все страны-члены ЕС должны ратифицировать присоединение. На это нужно время. И в этот период мы уже можем выделить больше денег.
Что вы думаете о референдуме, организованном властями Молдовы? Нужен ли он сейчас, или его стоило провести после окончания переговоров? Или вообще нужны оба референдума?
Я не знаю юридических деталей. Насколько я понимаю, на данном этапе это может быть юридически необязательно, но я думаю, что это чрезвычайно полезно. И я бы сказал, что это очень умный шаг провести этот референдум уже сейчас. И я глубоко убежден, что будет сильная поддержка [вступления Молдовы в ЕС]. И это чрезвычайно важно, если будет сильное большинство [проголосовавших за ЕС на референдуме], чтобы мы, с европейской стороны, поняли, насколько серьезно народ Молдовы относится к этому. Это будет своего рода заявление о сильном интересе. Почему я считаю этот референдум чрезвычайно важным и полезным, потому что он отправит очень сильный сигнал о европейской перспективе и ожиданиях Молдовы.
«Я не вижу противоречия между Днем Победы и Днем Европы»
Сегодня в Молдове мы празднуем 9 мая, который и День Европы, и День Победы. Что, по вашему мнению, Молдова должна праздновать сегодня?
Во многих европейских странах люди празднуют окончание Второй мировой войны и освобождение. Поэтому я думаю, что и то, и другое не противоречит друг другу. Одна дата напоминает нам о том, что у нас была война и насилие на европейской территории. А другая – День Европы – напоминает нам о том, как это преодолеть. И поэтому неслучайно, что именно на следующий день после очередной годовщины окончания Второй мировой войны (для большей части Европы это произошло 8 мая – NM), 9 мая 1950 года один из основателей ЕС Робер Шуман произнес речь, указывающую перспективу Европы, будущего Европейского союза, который гарантирует прочный и устойчивый мир на европейской территории. И это сработало, и это работает с тех пор. В ЕC не было ни одной войны. Так что я не вижу противоречий.
Вы, наверное, видели сегодня манифестации пророссийских сил в Кишиневе и то, что несколько пророссийских политиков были на параде в Москве. Как вы это оцениваете?
Что мне сказать? Иногда я тоже остаюсь без слов. Я думаю, что то, что сделал и продолжает делать Путин – очевидно для всех. И, по-моему, это в каком-то смысле огромная провокация — праздновать окончание одной войны, когда ты начинаешь и продолжаешь другую войну. И это тот случай, когда международное сообщество должно быть гораздо более единым в осуждении этого – и речь не только о европейцах и американцах. И я хотел бы видеть больше поддержки в том, что касается осуждения этой агрессивной войны против Украины и права страны решать свою собственную судьбу.
Что будет с евроинтеграцией Молдовы, если в 2025 году после парламентских выборов к власти придет пророссийская оппозиция?
Во-первых, я не хочу строить предположения. Во-вторых, для нас важны политические решения, которые принимает страна. И, конечно, нынешнее правительство является гарантией того, что у страны есть европейская перспектива. Я предполагаю — и сегодня вижу это, что в обществе есть очень сильная поддержка этого. Я знаю, что это не 100%, но в демократии никогда не бывает 100%.
«Вопрос нейтралитета – это свободный выбор страны»
В текущем региональном контексте для Молдовы важен нейтралитет, или Молдова должна двигаться в сторону НАТО?
В ЕС есть некоторые страны, которые являются военно-нейтральными. Для нас в контексте процесса присоединения важно, чтобы внешняя политика страны была на 100% согласована с нашими внешнеполитическими позициями, что, насколько я знаю, в случае Молдовы уже и так есть. Есть некоторые другие страны-[кандидаты], например, Сербия, которые не так сильно согласованы [в позиции по внешней политике]. В том, что касается военного нейтралитета – это свободный выбор страны. Я не вижу особого давления в ту или иную сторону. Я думаю, это действительно должно быть выбором вашей страны.
В Молдове есть неурегулированный приднестровский конфликт. Пока и молдавские, и европейские политики дают довольно размытые ответы о вступлении в ЕС с учетом Приднестровья. Может ли Молдова вступить в ЕС без Приднестровья, или сначала нужно урегулировать конфликт?
Наше понимание было и остается таким, что территориальные конфликты должны быть разрешены до окончательного присоединения [страны к ЕС]. При этом я бы не исключал, что из-за текущих событий нам придется пересмотреть эту позицию, по крайней мере, найти способы решения определенной ситуации. Я думаю, мы должны мыслить нестандартно, но, наверное, еще рано думать об этом. Потому что мы уже видели до войны в Украине, что подписанное с Молдовой Соглашение о свободной торговле запустило много факторов экономического потенциала и роста. И это также пошло на пользу экономике Приднестровья. Посмотрим, насколько притяжение единого европейского рынка заставит людей в некоторых частях региона пересмотреть взгляд на ситуацию.
В Молдове большая проблема с миграцией активного населения. Опыт балтийских стран показывает, что после вхождения в ЕС и открытия рынка труда граждане активно мигрируют в более благополучные страны. Что может заставить людей оставаться работать в Молдове?
Думаю, ситуация в вашей стране сильно отличается от той, что была в странах Балтии, потому что у многие ваших граждан есть двойное гражданство с Румынией. На сегодняшний день, насколько мне известно, около миллиона человек работают за границей, большинство из них — в Европейском Союзе. Так что я не думаю, что в этом контексте вы увидите большую разницу из-за будущего присоединения.
